Совместный проект 

Театра-Студии ESSENCE, Нью-Йорк, США,

Государственного Молодежного театра Узбекистана

и Международного театрального фестиваля в Акко, Израиль

при поддержке

Посольства Государства Израиль в Узбекистане

Идея – Мони Йосеф (Израиль)

Автор – Диди Таль (Израиль)

Инсценировка, перевод с английского, постановка и сценография – Наби Абдурахманов (Узбекистан-США)

Художник по костюмам – Васса Васильева (Узбекистан-США)

Композитор – Илья Меламед (Россия)

Видео-дизайн – Евгений Фузулов (Россия), Ильдар Шайхлисламов (Узбекистан) 

В ролях:

Ли – Васса Васильева (Узбекистан-США)

Ш – Обид Абдурахманов (Узбекистан)

Два одиноких беженца, два бывших известных актера, оказались на улице чужой страны и чужого города. Их главное богатство – роли Короля Лира и Шута, которые они и пытаются разыграть для зрителей на улице перед входом в местный театр. 

Великая трагедия Шекспира и великая трагедия современности сошлись на этой маленькой и «абсурдной» уличной сцене. 

Переполненный людьми город и глас вопиющего в пустыне.

Молодой израильский автор, студентка Колумбийского Университета, Диди Таль смогла в маленьком абсурдистском рассказе коснуться огромной темы современности и тронуть сердце.

“Vox In Deserto” – по-латыни «Голос в пустыне». Крылатое выражение из Торы – «Глас вопиющего в пустыне» – стало образом отчаянного зова человека, которого никто или не может, или не хочет услышать. 

Премьера спектакля состоялась в Ташкенте (Узбекистан) 5 сентября 2018 года.

Спектакль “VOX IN DESERTO” – участник Международного театрального фестиваля в Акко, Израиль в сентябре 2018г.

Продолжительность спектакля – 1 час 15 минут без антракта.

Спектакль идет с английскими субтитрами.

Регина Виницкая-Готтфрид (Германия), 

завлит Театра-Студии ESSENCE, 

о премьере спектакля:

Опять дурные мысли? Человек

Не властен в часе своего ухода

И сроке своего прихода в мир,

Но надо лишь всегда быть наготове.

Идем.

В. Шекспир „ Король Лир“

(Перевод с английского Б. Пастернака)

Молодой израильский автор, студентка Колумбийского университета, Диди Таль написала удивительный текст. Вначале было прозаическое слово... Текст, складывающийся до размеров проездного билета, чтобы прокатиться вокруг вселенной и обратно, ведь весь мир - Театр.

Но и текст, неожиданно распахивающийся до размеров этой вселенной-театра. И вмещающий все, а именно: „Ночь, улицу, фонарь“... театр, Город-молох, и вечную неразлучную пару - Короля Лира и Шута, Lee and The Fool в версии автора. Два актера, занесенные эмигрантской судьбой с другого конца света в Город. „Разве это место не признается театральной столицей Запада или чем-то в этом роде? “ - с сомнением произносит Шут. Единство места, времени и действия. Оба будто приросли или уже проросли в асфальтовые „подмостки“ перед зданием театра, где ежедневно играется „Король Лир“, билеты хронически распроданы. Время, практически, остановилось и начинает течь лишь, когда публика в антракте появляется на улице.

И Ли с Шутом, словно очнувшись из летаргии или небытия, или, как ожившие марионетки, играют „на разрыв аорты“ СВОЕГО „Короля Лира“, на родном языке. С любого места текста и за всех персонажей сразу. Действие вихрится, толчется на месте, сворачивает вспять. Потому что обоим никак не удается пробить эту абсолютно прозрачную стену - вот они, зрители, руку протяни! - НЕпонимания, НЕсочувствия, НЕзамечания. И также ведет себя Город, несомненно, полноправное действующее лицо, он не враждебен этим двум пришельцам из какого-то другого мира - „Их улицы чисты, готов признать это. Чище, чем любая улица на нашей стороне глобуса. Да, но там никаких улиц уже больше нет.“ 

Для Города они просто НЕ существуют.

Их обоих, может быть, вообще уже нет, они оба призраки. Две этакие Тени отца Гамлета, постоянно являющиеся перед зданием театра. Материальны, возможно, только картонные коробки и кучки тряпья, и хлещущий дождь со стегающим ветром, который все это вздымает и ерошит, завывая немилосердно...

Ситуация настолько безнадежная, что из нее высекается безумная искра надежды. Только после полного падения в бездну - куда им обоим уже ЕЩЕ падать?! - открывается некий нереальный, запредельный свет почти мистического характера. Ничего уютно реально-романтически-драматически-бурного здесь быть на полном серьезе не может.

Может быть только постмодернистский конец света переходящий в маленький ручеек надежды, теряющейся в испарениях Города...

Отверженным быть лучше, чем блистать

И быть предметом скрытого презренья.

Для тех, кто пал на низшую ступень,

Открыт подъем и некуда уж падать.

В.Шекспир „Король Лир“

(Перевод Б.Пастернака)

Обо всем этом написала Диди Таль.

Наби Абдурахманов, обладающий абсолютным режиссерским слухом, сразу определил драматургический потенциал этого текста. И создал сценическую версию. Его режиссерские работы - это всегда „тотальный театр“. Где любой абсурд возникает из гипердостоверности. Никакого неопределенно размытого театра абсурда. Никаких бледных копий Владимира и Эстрагона Беккета или ХХ и АА Мрожека. Хотя ассоциации принудительно напрашиваются.

„ Ли: Я знаю. Я уже почти чувствую, что Годо пришел.

Шут: Я ненавижу абсурд.

Ли: Я тоже.“

Нет ничего более захватывающего для зрителя, чем с напряжением следить за правдивостью проживания актерами всех коллизий на сцене. Правдивостью, очищенной до кристаллизации, когда каждая частица удивительно верна сама по себе, но их совокупность являет абсурд.

Хотя... позвольте, позвольте, а не матрицы ли Бессмертного Актерского Духа Михоэлса и Зускина, легендарных Лира и Шута 1935 года в московском ГОСЕТЕ, сквозят через этих таких неприкаянных персонажей?!

Решать и думать зрителю!