Израиль за последние четыре года принял на лечение свыше трех тысяч раненых сирийцев, которые практически каждую ночь приходят в поисках помощи к границе со страной, которую привыкли считать своим главным врагом, рассказал начальник медицинской службы израильских войск на Голанских высотах Томер Колер.
Отвечая на часто звучащие обвинения в содействии боевикам под прикрытием гуманитарной деятельности, врач-подполковник говорит, что среди пациентов-сирийцев ему ни разу не попадались люди с оружием или в военной форме, а с территорий, контролируемых "Исламским государством"*, за помощью не обращаются вовсе.
"За последние четыре года мы приняли на лечение порядка 3,3 тысячи раненых сирийцев. То есть каждый месяц к нам поступают 50-60 раненых. Практически каждую ночь, а это происходит по ночам, мои медицинские команды выезжают на границу, чтобы забрать раненых, оказать им первичную помощь и переправить в гражданские больницы", — сказал Колер российским журналистам.
"Когда они прибывают, я не знаю, участник ли это боевых действий с той или иной стороны или гражданское лицо. Мне до этого, честно говоря, нет дела. В человеке я вижу человека, который нуждается в помощи. Каждого, кто прибывает, мы обыскиваем, чтобы убедиться, что на нем нет оружия и взрывчатки. Только после этого он попадает в руки наших медиков. Боюсь сглазить, но пока я еще не видел никого с оружием или в военной форме", — говорит офицер.
По его данным, примерно половину пациентов из Сирии составляют женщины и дети.
"То есть значительная часть даже потенциально боевиками быть не могут", — сказал Колер.
"Один раз на границу вышел 13-летний мальчик с раненым 10-летним братом. Он усадил его на осла и сначала отправился в Ливан, где уже была их семья, но туда им пройти не дали. Тогда они пришли к нам, и мы их приняли на лечение", — вспоминает он случай из своей практики.
Тем не менее эвакуация раненых, которые под покровом ночи приходят к трем-четырем точкам на границе, где есть ворота, проводится по канонам полноценной военной операции с разведкой, дозором и прикрытием.
"Мы никогда не знаем, не попытается ли кто-то на той стороне открыть огонь по подъехавшим врачам", — объясняет подполковник.
"Кто оказывает первичную помощь раненым? Это санинструкторы, которым по 18-19 лет, парамедики, которые ненамного их старше. Очень молодые девушки и ребята, которые выезжают на границу, видят эти ужасные раны, оказывают помощь и везут пациентов в больницы, сражаясь по дороге за их жизнь", — рассказал он.
Главное — спасти жизнь
Около 70% потока сирийских раненых, более двух тысяч человек с 25 февраля 2013 года, приняла самая северная больница Израиля — Медицинский центр Галилеи в городе Нагарии, имеющий в силу своей близости к Ливану и Сирии самый богатый в стране опыт лечения боевых ранений.
На вопрос, кто за это платит, ведущий ортопед клиники Хаим Штаркер, показывая на коллегу, отвечает: "Я, она. Из наших налогов". Для иллюстрации стоимости сложного высокотехнологического лечения, которое может продолжаться больше года, он приводит расценки для зарубежных "медицинских туристов".
"Если пациент из другой страны бывшего постсоветского пространства приезжает на плановую операцию по поводу хронического остеомиелита, она может стоить в районе 80-90 тысяч долларов", — рассказывает он, делясь десятками историй спасенных жизней и сохраненных конечностей.
Сейчас в клинике, по словам ее руководства, лечатся порядка 40 сирийцев. После выписки все они возвращаются домой.
"Меня спрашивают, захотел ли кто-то из этих трех тысяч остаться в Израиле. Только один изъявил такое желание. Я думаю, это связано с тем, что все хотят воссоединиться со своими семьями, которые живут на той стороне границе, и это стремление сильнее страха", — говорит подполковник Колер.
"Надеюсь, что когда они вернутся, они расскажут землякам, что мы не настолько ужасны, как они привыкли думать. Надеюсь, что мать, ребенка которой мы вылечили, не даст террористам использовать ее дом для нападения на Израиль. Наверняка, конечно, знать нельзя. Я никого не спрашиваю, хочет ли он стать моим другом. Но надеюсь на это, хотя для меня это не главное. Главное — спасти их жизни", — сказал он.