-  Фаина, выставка, которую вы открыли в Киеве это во многом люди-улицы и люди с купюр. От одного из основоположников сионизма, одессита Зеэва Жаботинского до не менее легендарной киевлянки Голды Меир. Но, несмотря на то, что выставка заканчивается 1948 годом,  я вижу, что участие выходцев из Украины в развитии Израиля не закончилась…  

- Вы хотите сказать, что в будущей экспозиции такой выставки будет и Фаина Киршенбаум? Я не против…

- Еще бы. Вы же не просто депутат Кнессета и заместитель главы МВД. Вы же еще и Генеральный секретарь партии «Наш дом Израиль»… Хотя иногда вас называют Генеральным директором партии…

- Все очень просто. После того, как я стала депутатом Кнессета, я уже не могла быть Генеральным директором партии, поскольку это была оплачиваемая работа. А депутат не может получать зарплату вне Кнессета. Я осталась на той же должности и выполняю ту же работу, но бесплатно. Поэтому моя должность сегодня называется Генеральный секретарь партии.

- Но, как я понимаю, вы приехали в Киев не только для открытия выставки?

- За последний месяц это мой второй приезд в Киев. Первый раз я была с делегацией от Сохнута. Нас очень волнует ситуация с еврейской общиной. Мы должны понять настроения, оценить ситуацию. И попробовать облегчить условия для тех, кто решил репатриироваться. Я приехала сюда с главой по управлению регистрации населения Израиля. Потому что в сложившейся ситуации у тех, кто хочет выехать в Израиль, может не быть документов. И нам нужно все проверить и понять, как соответствует такой ситуации и украинское и израильское законодательство. Потому что нас очень волнует судьба еврейской общины. Знаете, я несколько раз говорила, что Израиль, к сожалению, был создан в 1948 году. Потому что, если бы он был бы создан в 1931 или 1933 году, то мы бы смогли спасти многие тысячи жизней. У людей было бы место, где они могли бы найти убежище. И сегодня Израиль дает людям ту поддержку, в которой они нуждаются. Ведь мы в Израиле ответственны не только за тех, кто проживает в стране. Мы ответственны за всю еврейскую диаспору. И каждый раз, когда происходят какие-то тревожные, трагические события, мы должны быть готовы принять соответствующие меры. Как это было, скажем, после терактов в индийском Мумбае в ноябре 2008 года. Мы выезжали в Индию и оценивали ситуацию на месте. Но я верю в Украину и надеюсь, что все будет в порядке.

- Израиль сегодня в Украине в тренде. И практически постоянно именно Израиль приводится в пример, как государство, которое живет и процветает, несмотря на постоянные террористические угрозы. Вы заместитель министра внутренних дел. В нашем понимании замглавы МВД – это большой милицейский начальник. Как сказали бы у нас – такой себе очень важный мент. Хотя на самом деле МВД Израиля – это ведь далеко не полиция?

- Да, действительно. Во-первых, в Израиле министерство внутренних дел, к формату которого привыкли во многих странах, разделено на две части.  Есть министерство, которое руководит всеми оперативными силами – полицией, пожарными, скорой помощью и частью пограничников. И это называется министерством внутренней безопасности. А министерство внутренних дел ответственно за три главных вопроса. Первый – это управление населением. Второй – это контроль за всей муниципальной властью. У нас порядка трехсот муниципальных видов управлений – местное, районное, городское и так далее…

- Т.е. вы хотите сказать, что все, скажем, мэрии, несмотря на то, что те же мэры находятся на избираемых должностях, подчиняются вашему министерству?

- Да, они полностью под нами. Они частично финансируются нами, они контролируются нами… Т.е. мы их полностью регулируем… А третий вопрос, которым мы занимаемся – это ситуация для Израиля уникальная. Потому что именно МВД занимается государственным планированием и строительством. Поскольку именно мы занимаемся расселением населения. И если принято решение построить новый город, то туда нужно начинать перемещать население, управлением которого, как я сказала, тоже занимается наше министерство. Т.е. мы все полностью планируем, а непосредственным исполнителем уже является министерство строительства. Но при этом внутри области управления муниципальной власти находится еще и сфера управления чрезвычайными ситуациями. Эта как раз то направление, которое я непосредственно контролирую, как заместитель министра.

- Т.е. вы, скажем, тушите пожары?

- Уже нет. После больших пожаров 2010 года на севере страны было принято решение о переподчинении пожарной службы министерству внутренней безопасности. Что вполне закономерно, поскольку мы не занимаемся оперативными службами.

- А что в таком случае ваша работа по чрезвычайным ситуациям?

- Мы готовим муниципальную власть к возможным чрезвычайным ситуациям. Например, если начинается масштабная операция против террористов, то мы занимаемся эвакуацией населения.

- И готовите те же бомбоубежища?

- Нет. Бомбоубежищами занимается управление Службы тыла. Для тех, кого мы эвакуируем, мы готовим на местах всю инфраструктуру: школы, садики, гостиницы и т.д. Также, если в этом есть необходимость, мы занимаемся идентификацией погибших. И, конечно же, осуществляем контроль за действиями муниципальных властей во время военных действий. В ходе недавней АТО  в секторе Газа мы доказали, что дошли до самого высокого уровня организации и координации совместных действий со всеми структурами.  А ведь люди в прифронтовой территории практически пятьдесят дней просидели в бомбоубежищах.

- А в чем именно характеризуется высокий уровень, о котором вы сказали?

- Например, нами были созданы специальные центры, куда поступает вся информация о текущей ситуации. Информации, как вы понимаете, очень много. В том числе и потому, что во всех городах создана мощная система видеонаблюдения. Помимо этого в центрах работают специалисты-психологи, которые общаются на нескольких языках. Поэтому у тех, кто нуждается в помощи, нет проблем с языковыми барьерами в тот момент, когда требуется срочная помощь. С учетом того, что зоне боевых действий порой не работает мобильная связь, мы закупили для муниципалитетов спутниковые телефоны. Ну и многое другое

- Т.е., допустим, вам звонит мэр самого обстреливаемого из сектора Газа города Сдерот и говорит, что  нужно то-то и то-то?

- Не совсем так. Мы постоянно ездим по городам, выслушиваем пожелания. Смотрим и оцениваем  реальную ситуацию, и набираем необходимую информацию. Потом в министерстве начинают работу специальные комиссии, которые в итоге и принимают решения. При этом информация постоянно корректируется. Во время последней АТО в секторе Газа мы постоянно выезжали на места, потому что ситуация, как вы понимаете, может меняться достаточно быстро. А это значит, что некоторые решения требуют оперативной корректировки. 

- Вопрос к вам, как к политику, представляющему партию «Наш дом Израиль», которая занимает достаточно жесткую, если не сказать, радикальную позицию по отношению к решению проблемы с ХАМАСом. Как вы, ваша партия оценивает результаты антитеррористической операции «Несокрушимая скала»?

- Бытует мнение, что самая большая победа в Израиле была достигнута в ходе Шестидневной войны в 1967 году. Тогда был полный триумф, увенчавшийся входом нашей армии в Иерусалим. Но иногда бывают такие операции, которые могут показаться не совсем успешными. Потому что нет парадов, нет салютов. Но зато потом мы имеем достаточно длительный период спокойствия. Так и сейчас. Кому-то из-за того, что не было парадов и салютов, может показаться, что большой победы как бы и не получилось. Но реальные результаты этой акции покажет будущее. Если мы увидим, что вступили в период длительного спокойствия, то можно говорить, о хорошем результате. Если нет, то будет новая акция.

- Очень политический ответ. И все-таки, как вы оцениваете результаты? Можно ли говорить, что  взорванные тоннели, уничтоженные мастерские по производству ракет или ликвидация нескольких лидеров террористов считать победой?

- Ну, вот вы же сами все и обозначили: тоннели взорвали, мастерские уничтожили, лидеров ликвидировали.. При этом было четырнадцать попыток переговоров, которые постоянно нарушались ХАМАСом… Принесет ли это длительное спокойствие – не знаю. Но то, что имидж нашей обороноспособности страны не пострадал, это я знаю точно. Ведь смотрите, что постоянно происходит. Мы говорим с ними на разных языках. Я не имею в виду арабский и иврит. Я говорю о менталитете. Они не разделяют наши ценности. У них нет в приоритетах сохранения мира. У них не стоит в числе первоочередных задач, чтобы все дети спокойно пошли в школу первого сентября. У них нет понимания ценности жизни каждого человека. Они просто не понимают, что это такое. Потому что для абсолютно нормально выставить детей и стрелять из-за их спин. Чтобы потом  показать, как «израильская военщина» убивает мирных граждан. Ну и что, если ракеты запускают с территории больницы или школы… И я не исключаю, что наши ценности, наш гуманитарный подход они воспринимают, как нашу слабость…

- Скажите, а как в Израиле осуществляется информационное сопровождение военных операций? Аккредитация израильских и иностранных журналистов? Допуск для посещения зоны боевых действий? Мораторий на информацию, связанную с обнародованием имен погибших и раненых?

- Имена погибших и раненых не обнародуются, пока об этом не сообщается их семьям. Это однозначно. Что касается аккредитации, то у нас на сегодня все открыто. Я бысказала, даже слишком открыто. И если отталкиваться от старой сентенции, что есть демократия, а есть разгул демократии, то у нас как раз разгул демократии. Правда, здесь нужно различать аккредитацию и военную цензуру, которую проводит армия, и посещение тех же городов, которые находились в зоне обстрела.

- Во время операции «Несокрушимая скала» неоднократно звучала версия, что Израилю не выгодно полное уничтожение ХАМАСа, поскольку ему на смену могут прийти более радикальные группировки

- Определенная логика в этом есть. Потому что на смену одной радикальной группировке действительно приходит более радикальная. Как это сейчас происходит с Сирии. И потом – в Израиле никто не говорит о полном уничтожении ХАМАСа. Мы говорим о его полной демилитаризации. Это да. Я хочу напомнить, что когда ХАМАС шел к власти, он занимался детскими садиками, образованием, здравоохранением… Давайте попробуем вернуть это на прежний уровень. Давайте введем в Газу международные миротворческие силы и начнем возрождать экономику. Ведь они же там получали миллиарды долларов помощи, которые тратились на войну. На тоннели, на ракеты… А нужно восстановить школы, больницы, экономику. Что в свою очередь должно повысить цену жизни каждого человека… И тогда родители в Газе не будут за копейки отправлять своего шестилетнего ребенка рыть тоннели. Как это было совсем недавно, когда дети под землей просто гибли…